Роль моногородов в развитии кооперационных цепочек

Из беседы с Еленой Тищенко о моногородах и Росатоме.

Одна из наших общих задач – развитие моногородов, а большое количество моногородов – это Росатом. У Росатома есть стратегия развития новых бизнесов. Компания планирует к 2030 году формировать 50% выручки из этих новых бизнесов. Поэтому нужно искать пересечения легкой промышленности и индустрии моды с этими новыми бизнесами. Пересечения есть по сырью и в машиностроении. При этом сырье может быть гибридное - подходящее как для легкой промышленности, так и под задачи Росатома, будучи спецтканями.

Росатом: направления развития

1. Продукты и услуги для нефтегазовой отрасли

Будет развиваться нефтегазовое машиностроение, в том числе, дробильные машины для очистки руды. Нужно искать пересечения в машиностроении и мыслить связанными категориями: если есть похожие процессы, например, наматывание на бобину и тряска руды для ее очистки, то можно говорить о машиностроении для легкой промышленности как о диверсификации для Росатома.

Ткани и нити могут стать частью гибридной модели. Объем спецодежды в нефтегазовой промышленности огромен. В этой области в ткани вшиваются датчики-анализаторы, а это уже «интернет вещей». У горняка в Канаде, опускающегося в шахту, вшит датчик контроля воздуха в одежду, и как только происходят минимальные изменения показателей газа, его поднимают наверх. По сути он сам является датчиком – это уже умная одежда. Цифра в ткани становится частью протокола безопасности. И у Росатома это всё тоже про безопасность в первую очередь, а не про моду. Нам нужно сделать удобно, безопасно, по хорошей цене, на российском производстве под ключ.

Россия сейчас занимается развитием удаленной геологической службы, мы будем составлять протокол геологоразведки, добычи в третьих странах. Почему бы индустрии легпрома в этот протокол не войти? Это и есть обоснование экспортного потенциала спецтканей.

Протокол, как отшивать, на чем отшивать, что отшивать, в какой пропорции, какая бизнес-модель - все это будет определять хранитель библиотек связанностей. Подготовка кадров тоже будет его сферой ответственности.

Важно, чтобы цикл не был статичным, а все время воспроизводился.

2. Спецткани

Умная межведомственная ткань. Ткань изначально создается для нефтегаза, а раз нефтегаз – это руды. Росатом добывает уран, а рядом добывается золото - тут весь северный пояс месторождений. Соответственно шьем на севере для севера (уходим от порта и шьем там, где потребитель). Такой формат создаст занятость всем северным субъектам, в которых 50% женщин старше 50 лет. Это женщины из СССР, они умеют шить, готовы переобучаться, готовы к самозанятости, потому что они либо мамы, либо бабушки, и только 30% из них замужем. То есть это женщины, совмещающие семью и работу, и в этом плане надомная сдельная работа им подходит. Пусть моногорода отшивают для нефтегаза, не только Росатом.

Это реализация философии распределенного киберателье: моногород создает дизайн и отшивает для монозадач. Ответственный, например Институт развития моды Beinopen, вносит туда удаленную дизайн-студию, обучает, поставляет протоколы. Так происходит конвергенция компетенций Института «что модно» и компетенций «что полезно».

У Росатома есть медицинское подразделение. Медицина у них сейчас развивается с точки зрения радионуклидной диагностики - нужны спецткани, спецодежда: халаты, в которых кладут на рентген, простыни, одежда для медперсонала - это очень широкий спектр спецтканей, имеющий экспортный потенциал.

Как минимум дизайн и производство одежды можно располагать в моногородах. Мы не знаем, что требуется конкретному специалисту узкой области, поэтому нужно привлекать их в нашу кооперационную цепочку.

3. Специальная химия

Нефтехимия – это волокна. Можно расширить категорию, например, взять ЦБК, которые могут производить вискозу. Нужно подумать, как соединить машиностроение, химию, вискозу, волокна и восстановить ушедший десятимиллиардный рынок (в финальном продукте десятимиллиардный, а в части ткани – ниже).

У Росатома очень сильный НИОКР. Если они берут задачу, то обязательно ее выполняют.

4. Рециклинг

ESG с учетом текущей геополитической ситуации отходит на второй план. Сейчас лучше говорить об импортонезависимости – это мягче. Рециклинг все равно надо делать – мы завалены свалками. Зачем их разбирать, если их можно не создавать. Необходимо сразу создавать новый потребления, когда модно, если ты носишь рециклинг.

Росатом уходит в переработку отходов. То есть переработка отходов – это ян, а инь – это не создавать отходы. Это единство противоположностей. Может быть в моногородах делать спецткань, спецодежду из вторично переработанных отходов?

В моногородах нужны альянсы. Возможно, кооперацию нужно строить между моногородами: зачем в каждом моногороде отдельная дизайн-студия? Пусть цифровой дизайн масштабируется на локальные производства, расположенные максимально близко к потребителю.

5. Умный город и медицина (направление health care)

Умный город – это охрана, значит здесь тоже нужна спецодежда.

Health care включает в себя удаленную медицину. Это пересечение умного города и health care. Значит сама ткань, как и в 1 пункте, является датчиком.

50% сотрудников крупных корпораций – это люди старше 50 лет. Главная задача – сохранить им активное долголетие. Задач сейчас больше, чем людей. В России было сужено воспроизводство населения, была яма по рождаемости, поэтому необходимо сберегать текущих сотрудников, потому что они обладают компетенциями, а готовить новые кадры долго.

Встает вопрос о профилактической медицине. А это – всё, что касается ЗОЖ и любительского спорта.

Ткань для профессиональных спортсменов - это высший пилотаж. Мы говорим спорт, хотя бы любительский. И это тоже спецткань. Пусть моногород отшивает на Зенит. И надо сразу шить на новом уровне – с вшитыми датчиками, которые заодно снимают кинематику движения, а потом тренер по ткани знает точные показатели движения спортсмена и ставит ему мышцу. Такое тоже может быть, это уже не фантастика, а реальность. Вот он гибрид: цифра, спорт, ткань. Мы уходим от ткани в функцию: что мы делаем с помощью этой ткани.

6. Ткани, моделирующие поведение

Все, что мы обсудили – это ткани, моделирующие поведение. Просто пропорция будет разная: для спуска в шахту не нужна кинематика движения, нужен только анализатор воздуха, а для спорта высших достижений нужно, чтоб он просто бегал в ткани, которая бы передавала даже поворот головы.

Сейчас есть датчики, которые дают легкий ток. Сейчас такие костюмы некомфортны: они тяжеловаты, в них душно, их можно носить только очень короткий период тренировочного цикла, но этого достаточно, чтобы поставить правильное движение.

Моногорода

Мы берем моногород, изучаем, что в нем уже есть, что подходит для нашей задачи, и дальше достраиваем цепочку, чтобы это заработало. Но достраиваем сразу не в старые тренды, как в Китае, а в опережающие.

Поэтому мы собираем команды. Институты собираются через людей, а фиксируется это договорными стратегиями.

Когда кооперационная цепочка или мини-институт под задачу собран, получается альянс. Их рекомендовано называть союзом, потому что в Гражданском кодексе нет альянсов, а есть союзы. Гражданский кодекс позволяет делать такие союзнические договорные стратегии, которые в Британии называются альянсом.

Что такое альянс? В альянсе есть комитет. Альянс – это не абсолют одного, это абсолют многих, но делегированных быть абсолютом во время реализации проекта. Поэтому банк может войти и видеть с нуля, как вы проектируете. Это как крупных налогоплательщиков сейчас освобождают от проверки, потому что налоговая имеет доступ ко всем внутренним системам, они и так все видят. Это позволяет обрушать транзакционные издержки, потому что никого не отвлекают на проверки, они по сути докалибровывают, находясь в процессе, и снижает риски всей системы – получается двусторонний положительный сетевой эффект.

Мы говорим Банку, что благодаря новым технологиям можно строить перспективные кооперационные цепочки для перспективных рынков, проектируя их рукотворно, доращивая с помощью кредитов Банка, но в управляемом режиме, когда он больше не инвестирует в бизнес, а инвестирует в замыкание кооперационной цепочки. Получается, что кредитная история становится портфельной. Но не как портфель моно-, а как портфель мультиотраслевой, через который идет вся цепочка, чтобы замкнуться. В традиционной экономике портфель, как правило, портфель однотипный, то есть одна группа людей может этим управлять. Сейчас нет моно-, есть мульти-, поэтому должен быть кто-то другой, кто может этим мульти управлять.

Бенефициаров очень много, но они не должны слиться по старой парадигме в одну большую корпорацию. Это не работает. Нужен человек, который сможет их перепривязать, он станет агентом внутри крупной корпорации. А юридические контракты просто прописывают это в обязательство.

Меморандум – это часть союзнической стратегии, поэтому он должен быть очень конкретным. Сейчас с учетом высокой турбулентности и наложения отраслей, нужно быть готовым работать вместе в реконфигурируемом режиме. Не все всегда со всеми вместе: отдельные элементы должны пересобираться на проект. Проект может быть пятидесятилетним, а может быть одномесячным или двухдневным. Вместе купили и разошлись, в закупку объединились – это тоже проект. Мы теперь договариваемся прежде, чем бежать.